Пройдя много дорог, вернись к своему дому

[Гость Evelyn Trevelyan]

^{[20 Харринга]} Пройдя много дорог, вернись к своему дому

◈ Ruvena, Evelyn Trevelyan ◈

 » Джейдере, Оствик « 

 

---

 

”Сей бренный мир покинувшим, бродить им в Пустоте,”

Песнь Света

 

Спустя столько времени леди Тревелиан возвращается в родной прибрежный край – в Оствик. Дурные вести доносятся из Вольной Марки, и Эвелин считает, что в такие времена важнее всего находиться рядом с  семьей.

Обходя стороной прифронтовой Хайевер, ее корабль пришвартовывается в Джейдере, где она встречает отлученную от денеримской Церкви храмовницу Рувену и ее спутников. И пути их пересеклись неспроста – они могут помочь друг другу вернуться домой.

 

 

 

 

[Ruvena 29]

- Вот это уже кое-что, - утопив кубок с вином в своей мощной волосатой ладони, рыцарь-капрал придирчиво принюхался к аромату, облизнул губы, довольно крякнул и одним глотком расправился с содержимым.

 

Уловив насмешливый взгляд Рувены, которая впервые слышала, чтобы рыцарь-капрал хвалил хоть какой-то напиток, за исключением тех, что готовил собственноручно, рыжебородый воин поспешно добавил:

 

- Нет, не скажу, что букет идеален: основа излишне сластит, видать, лозу собирали уже перезрелой, но… это уже кое-что. Умеют лягушатники делать вино, этого у них не отнять.

 

Рыцарь потянулся к винному кувшину и вновь наполнил кубок до краёв, кивком головы предложив остальным последовать своему примеру.

 

- Лучше бы они ещё и воевать умели, - буркнула Рувена себе под нос. - Просрали Вал Руайо, не защитили святую веру, растеряли полстраны.

 

О том, что дела в Империи Масок идут не самым лучшим образом, Рувена знала из разговора с Рени. Разговора, состоявшегося ещё в Денериме, в стенах орденской прецептории, полтора месяца назад – можно сказать, в прошлой жизни. Но Серый Страж не сказала всего, и даже не заикнулась об осквернении еретиками священного сердца Церкви – Великого Собора. Возможно, она решила пощадить религиозные чувства храмовницы. Поэтому только сейчас, оказавшись на земле Орлея и пообщавшись с местными жителями, Рувена в полной мере начала осознавать, насколько всё действительно плохо.

 

- Это уже традиция, - безмятежно отозвался рыцарь-капрал. - Во все века орлесианцев били все, кому не лень. Бил король Тилус в Неварре, бил король Мэрик в Ферелдене, из Вольной Марки их выперли за милую душу. Теперь их бьют еретики на их собственной земле… Странно, что долийцы ещё не выступили. В век Славы они, помнится, хорошенько пограбили и пожгли орлесианские города.

 

Судя по всему, военные поражения сторонников Селины I не сильно беспокоили рыцаря. Местные напитки интересовали его куда больше, чем текущая политическая ситуация в Орлее. За сегодняшний вечер рыцарь-капрал обстоятельнейшим образом продегустировал уже с полдюжины разных сортов вина, отчего кончик его носа заметно распух и покраснел, а на смену командирской строгости пришла беззаботная весёлость. Рувена не препятствовала и даже не ворчала по поводу напрасной траты денег из отрядной казны – она понимала, что её люди заслужили отдых. После долгих недель блужданий по холодным и пустым окраинным землям Ферелдена и тотальной экономии на всём, на чём только можно сэкономить, храмовники имели право расслабиться. Хотя бы на время забыть о своих бедах и просто наслаждаться жизнью и мелкими житейскими радостями. Жаль только, что лично себе Рувена позволить подобную роскошь не могла. Едва лишь её отряд прибыл в долгожданный Джейдер и кое-как расположился в церковной гостинице для пилигримов (которая нынче лишь именовалась церковной, а по факту, как и прочие постоялые места, была заполнена солдатами и офицерами, носящими цвета дома Вальмон), Рувена отправилась на поклон к жрицам городского храма. Разговор получился долгий и сложный, и, к большому сожалению, почти безрезультатный. Историю злоключений денеримских храмовников терпеливо выслушали, и даже осторожно посочувствовали, но надежда Рувены на то, что ей позволят исповедоваться, подтвердить верность обетам, пройти процедуру канонического очищения и примириться с Церковью – а, может быть даже, восстановить свои прежние полномочия в ордене, посредством церковного суда, растаяла буквально на глазах. Несколько раз посовещавшись между собой, жрицы сообщили, что всем сердцем скорбят о горестях и несправедливостях, которыми полон мир, и которые падают на голову даже самых верных слуг Создателя, однако не могут принять никаких решений по делу Рувены в отсутствие Преподобной матери Жизель – главы церкви Джейдера, обладающей всей полнотой церковной власти в городе и окрестностях. Преподобная мать же уже длительное время находится в Скайхолде, где несёт слово Создателя сторонникам Инквизиции – организации хоть и не признанной Церковью, но, по крайней мере, андрастианской, и, стало быть, не совсем безнадёжной в духовном плане. Рувена должна обратиться со своей проблемой непосредственно к матери Жизель, едва лишь та снова объявится в Джейдере. Только вот когда это произойдёт, никто точно сказать не может.

 

Отговорка выглядела логичной, но в голову Рувены закралась невольная мысль, что дело было не только – и не столько – в озвученной причине. Вполне определённые намёки, сквозившие в речи матушек, и её собственные наблюдения за городской жизнью позволяли сделать вполне определённый вывод: никакой властью Церкви в Джейдере и близко не пахло. Город крепко держала в руках леди Серил, светская правительница Джейдера и верная сторонница императрицы Селины, опираясь при этом как на собственную стражу, так и на офицеров расквартированных в городе резервных частей императорской армии. Вряд ли жрицы осмелились бы сделать хоть что-то, не получив на это одобрения со стороны канцелярии правительницы, и вряд ли леди Серил вообще интересовалась судьбой каких-то приблудных иноземных храмовников, дабы высказать по этому поводу какое-то определённое мнение. Ну а поскольку мнение правительницы не было известно, то и жрицы предпочитали не рисковать зря и перекладывали всю ответственность на отсутствующую Преподобную мать.

 

Мотивы действий леди Серил Рувена могла понять. Стремление церкви Орлея во все века активно вмешиваться в государственную политику и диктовать свою волю дворянским домам Империи было общеизвестно. Немудрено, что местные лорды при первом же удобном случае отодвинули ослабевшую Церковь от всех рычагов влияния. Только вот понимание этого факта ни на шаг не приближало Рувену к её цели.

 

Заданный напрямую вопрос о том, благословила ли мать Жизель кого-нибудь исполнять её обязанности на время отсутствия, повис в пустоте, после чего жрицы по второму кругу принялись убеждать Рувену, что прямо сейчас ничем помочь они не в состоянии. Ну вот совсем-совсем ничем. Правда, лириумом всё же поделились, после настойчивых просьб храмовницы. Но дали совсем немного, ибо «нет возможности распоряжаться церковным имуществом в полной мере, в отсутствие Преподобной». Ладно, спасибо и на этом.

 

- Да что от долийцев нынче осталось? Рожки, да ножки. Было бы кому выступать, - задумчиво проговорил сэр Роальд. Он тоже пробовал вино, но, в отличие от многоопытного рыцаря-капрала, отпивал понемножку, не увлекаясь, и плотно закусывая хлебом с ветчиной и ломтями тугого, хорошо выдержанного сыра. Остро наточенным походным ножом сэр Роальд аккуратно резал еду на ровные, одинаковые куски и один за другим отправлял их в рот, неторопливо и тщательно прожёвывая. Что бы ни делал сэр Роальд, всё у него получалось именно так: спокойно, собранно, продуманно, по-мужицки основательно, и Рувене это импонировало.

 

Рувена согласно кивнула в ответ на слова рыцаря, хотя судьба долийских кланов, по состоянию на текущий момент, была ей абсолютно безразлична. Хватало других забот. Перед ней, как перед лидером отряда, по-прежнему стоял извечный вопрос: «Что делать?». Они ускользнули из поддавшегося ереси Денерима – возможно, в самый последний момент, когда ещё можно было ускользнуть. Они обрели кое-какие ресурсы, необходимые для выполнения своей миссии. Они выжили во Внутренних землях, не став добычей бандитов, мародёров и отступников. Они добрались до Джейдера, знакового места для андрастиан, что само по себе казалось благословением свыше. Они обратились за помощью к здешней церкви, но церковь помочь им не смогла… или не захотела.

Рувена не стала посвящать рыцарей в подробности своих переговоров со жрицами, дабы не лишать людей надежды на то, что худшее осталось позади. Сказала лишь, что их проблема не так проста, с точки зрения канонического права, и церковной бюрократии требуется время, чтобы её переварить. И сейчас, пока рыцари, расположившись за длинным столом в трапезном зале гостиницы, наслаждались добротной орлесианской едой и неплохим, даже на придирчивый вкус, вином, Рувена вовсю ломала голову над дальнейшими действиями отряда.

 

Вариантов было немного. Во-первых, можно было оставаться в Джейдере, в надежде на возвращение матери Жизель. Авось Преподобная мать, если даже не сможет снять отлучение собственной властью, то, по крайней мере, подскажет, к кому и куда следует обратиться. Знакомства в высших церковных кругах у неё, по слухам, имелись весьма серьёзные. Впрочем, с равным успехом можно было дождаться не возвращения жрицы, а того, что храмовников попросту выставят из города. Официальные вербовщики армии Селины уже неоднократно и настойчиво предлагали Рувене и её людям встать под знамёна императрицы, дабы, вместе с прочими лоялистами Орлея, влиться в ведомый Её Величеством Священный поход на Вал Руайо. Когда же Рувена в ответ пыталась выяснить, с какой стати поход именуется Священным – кто именно из высших церковных иерархов его благословил, и кто сейчас представляет Церковь среди орлесианских лоялистов, то ей весьма прозрачно намекали на то, что в Джейдере очень не любят тех, кто не поддерживает Селину. Особенно, если эти странные пилигримы явились в город с оружием и не совсем понятными намерениями.

Формально вербовщики были правы: Неварранское соглашение давно расторгнуто, в отсутствие Преподобной матери подтвердить церковный статус отряда Рувены никто не берётся, Преподобная мать появляться в городе не спешит, а любое гостеприимство имеет свойство рано или поздно заканчиваться. Так что, первый вариант был, по меньшей мере, сомнительным.

 

Второй вариант заключался в том, чтобы продолжать движение на запад – в направлении Халамширала и, далее, Монтсиммара. Возможно, в этих крупных городах удастся встретить кого-нибудь из высокопоставленных жриц, наделённых правом принимать решения по внутрицерковным вопросам. Вариант был откровенно плох, ибо действовать предстояло наобум, и успех мероприятия никто не гарантировал – тем более, что, по словам орлесианских военных, как раз в тех местах недавно шли жестокие сражения между войсками императрицы и армией её противников. Вести свой небольшой отряд вслепую в самое пекло здешней гражданской войны представлялось Рувене глупой затеей. Попадёшься под горячую руку той, или другой стороне – никто и разбираться не будет, втопчут в землю походя, даже не заметив. Или объявят шпионами и прикончат вполне осознанно. Тоже радости мало.

 

Третий вариант… А вот здесь идеи в голове храмовницы начинали буксовать. Все её расчёты опирались на единственную аксиому – на то, что Создатель не оставит в беде своих верных слуг и укажет им правильный путь. Не получив никакой помощи в Ферелдене, Рувена подсознательно убедила себя, что воля Создателя ведёт их в Джейдер, где их ждут, и где их ситуация непременно изменится к лучшему. Она не разработала никакого запасного плана на случай провала своих замыслов. Отправиться, подобно матери Жизель, в Скайхолд, прямиком в стан неверных? Шутить изволите.

 

«Может, и впрямь Церкви я не нужна, - в отчаянии подумала Рувена, - ибо Церковь не то, что мне, но и самой себе помочь не способна. Может быть, давно уже стоило снять свои обеты и поступить на службу короне? Глядишь, продвинулась бы, заслужила личное дворянство и не сидела бы сейчас тут, на задворках Орлея, в ожидании неизвестно чего».

 

Похоже, она непроизвольно произнесла всё это вслух, поскольку тотчас уловила на себе недоумевающие взгляды членов своего отряда, а сэр Виллен, известный острослов, не преминул вставить шпильку:

 

- Зря вы так думаете, сестра. Вот я, например, потомственный дворянин – а всё равно сижу тут, вместе с вами. Свою судьбу не обманешь. Это она тебя обведёт вокруг пальца столько раз, сколько захочет, а ты её – никогда. Что предначертано, то и случится.

 

Сэр Виллен небрежно усмехнулся.

 

- Да и вообще, от личного дворянства проку немного. Разве что, одежды дворянские будет дозволено надевать, да городские стражники уже не смогут бить по морде.

 

А вот рыцарь-капрал, услышав слова Рувены, поперхнулся очередным добрым глотком вина. Отставив кубок в сторону, он утёр бороду и насупился, явно собираясь высказать своё недовольство. Осознав, что разговор заворачивает куда-то не туда, и его требуется срочно перевести на другую тему, добродушный сэр Роальд поспешил разрядить обстановку. Дабы отвлечь присутствующих от грустных мыслей, он начал травить старые орденские байки. 

 

- Слышал я про одного храмовника, - с улыбкой начал он свой рассказ, - который перебрал лириума и, вместо часовни, пришёл на конюшню, где два часа исповедовался перед своей лошадью. Понял он, что что-то не так, лишь когда лошадь обернулась и послала его ко всем демонам, напомнив, что приближается время вечерней мессы.

 

Этот анекдот Рувена слышала уже неоднократно, и в разных вариациях, поэтому никак не отреагировала, зато молодой оруженосец Эдгар не преминул заявить тоном знатока:

 

- Два часа – это ещё очень хорошо. Лириумный передоз может и полсуток спокойно переть.

 

- Натуральный лириум и именно переть двенадцать часов не может, - не согласилась Рувена. - Пять-шесть часов активной фазы при передозе. Всё, что прёт дольше – синтетические аналоги.

 

- А ещё я слышал, что у девушек-храмовниц, перебравших лириума, резко повышается либидо, - вкрадчивым голосом продолжал Эдгар, перемигиваясь со своим закадычным приятелем Аланом.

 

- Мечтай дальше, - усмехнулась Рувена. - Единственное, что реально повышается – это потоотделение, плюс сухость во рту и звон в ушах. А при систематическом лириумном передозе ослабевает сознание, начинаются галлюцинации – причём, не только визуальные, а абсолютно всех органов чувств. Постоянное и насильное поддержание себя в гипертонусе бесследно для организма не проходит. Ну а речь – вообще отдельная тема. Идёт такой жёсткий и сплошной поток мыслей, что человек просто не успевает их обрабатывать. В голове-то у него, может, всё и весьма складно, но когда он начинает говорить, то отрывает по слову от каждой мысли, и на выходе получается не пойми что.

 

Рувена прихлопнула ладонью по столу.

 

- И вообще: девушка-храмовница под лириумным передозом скорее пойдет часами нарезать километры вокруг столба по кругу, и сама с собой трещать о жизни, чем трахаться со всеми подряд. Если так уж хочется затащить девицу в постель, то для этого есть вот, - Рувена слегка кивнула в сторону кувшина с вином. - Шато де бухло, пардон за мой орлесианский.

 

- Эльфийский корень круче, - подал голос сэр Виллен. - Не благодарите.

 

Сами девушки-храмовницы, одни из тех, о которых шла речь – сэр Ирена и сэр Виола – сидели молча, потупив взгляд, и не проявляли желания как-то комментировать сказанное. Правила хорошего тона и присущее ферелденкам воспитание не позволяли им вмешиваться в разговор мужчин. Такое, на правах командира отряда, позволяла себе только марчанка Рувена. Чем беззастенчиво и пользовалась.

 

- Кстати, по поводу вечерней мессы, - сказала она, бросив взгляд в тусклое окно трапезной, мимо которого то и дело проходили жители Джейдера, поодиночке и группами направляясь в сторону церкви. - Время подходит. Поэтому сворачиваем посиделки.

 

Все церковные службы они посещали исправно, Рувена за этим следила. Даже здесь, на чужбине, вдали от стен родной обители, она не позволяла забывать своим людям об их долге перед Создателем. Любая попытка проявить непочтение к Церкви и церковным традициям, чем периодически грешил сэр Виллен, немедленно пресекалась на корню. Разочаровавшись практически во всём, что ранее составляло смысл её орденской жизни, Рувена сцеплялась за веру, как утопающий за единственную соломинку, стараясь не пойти ко дну и не сгинуть в пучине бушующих в Тедасе катаклизмов. «Но, верой укреплённая, и легиона я не убоюсь» – так завещала Святая Пророчица. Если от тебя отвернулись и предали люди, это ещё можно перенести. Но если отвернётся Создатель, то тогда точно пиши пропало.

 

Через площадь к церкви они двигались плотно и дружно, всем отрядом: трое мужчин, три женщины, два мальчика, эльфийка, и даже брат Шиша не остался в стороне. Причём, сегодня роль почётного шишеносца досталась Аметин. Неся кота на руках, она шла в самой середине, окружённая со всех сторон стальными латами рыцарей.

Подобное построение храмовники практиковали не в первый раз, ибо ситуация с эльфийкой находилась на особом контроле у Рувены. Она сразу, по прибытии в Джейдер, предупредила Аметин, что в землях Орлея люди куда менее терпимы, а права эльфов ограничены гораздо сильнее, чем в Ферелдене и Вольной Марке. Рувена настойчиво попросила своего пажа не ходить по городу в одиночку – только в сопровождении кого-либо из рыцарей. Приближаться же к стенам эльфинажа, не говоря уже о том, чтобы заходить внутрь, Аметин было запрещено категорически. Во избежание проблем с местными властями.

 

Если бы это было возможно, Рувена вообще не выпускала бы эльфийку за порог гостиницы, дабы не нервировать почтенных горожан, но такой возможности не было. По определённым случаям выходить в город всё же приходилось – и присутствие на церковных службах было одним из таких случаев. Аметин, надо отдать ей должное, вела себя спокойно и никак не реагировала ни на косые взгляды и брошенные в спину оскорбления, ни даже на явные появления агрессии со стороны прихожан. Впрочем, рыцари в церкви всегда вставали так, что худенькая эльфийка целиком скрывалась за их мощными фигурами и не мозолила лишний раз бдительное око ортодоксов.

 

Рувена, будучи отлучённой, не могла входить в церковь и участвовать в богослужениях наравне со всеми. Она и не пыталась, ибо послушание – одна из главных монашеских добродетелей. Пропустив братьев и сестёр вперёд, храмовница опустилась на колени на ступенях храма, не пересекая линию дверей, и, обнажив голову, стала истово молиться, под отголоски доносящегося изнутри церковного пения. Даже не видя того, что сейчас происходит в алтаре, возле священной статуи Андрасте, она не путалась в молитвах и не нарушала порядок стихов – ведь церковные службы она давно знала наизусть.